Ницше увидел в античности то, что противоречит буквально всему новоевропейскому: античное искусство так же относится к новому, как античная религия к христианству, как античная философия к современной. Мы утверждаем, что когда Ницше преодолевал своё время, он не «повисал в пустоте», а направлялся к античным формам жизни и мысли; даже если он их не достигал или оказывался в другой стороне, ориентиром была классическая древность. Итальянский гуманизм, немецкий классицизм и неогуманизм однажды уже существовали, и тем самым свидетельствуют, что великое возможно. «Но чем же полезен для современности инстинкт классического? Он намекает: то, что было однажды, во всяком случае является возможным и потому может, вероятно, наступить снова». «Всё великое шатко», а «зло многообразно», и всё же великое есть... Возможно, и на это следует надеяться, что однажды для классицизма снова наступит подходящее время, когда он перестанет быть безвредным фактом истории и вновь станет сильным и даже опасным (как того желал Ницше).