Великое счастье неизвестности - такое, как у Владимира Гуркина - выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. "Любовь и голуби" знают все, они давно живут отдельно от своего автора - как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и "Плач в прогоршню" - "шедевр русской драматургии - никаких сомнений. Куда хочешь ставь - между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным" (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин - "подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям" (Людмила Петрушевская). В этой книге он почти весь - в своих пьесах и в памяти друзей. Каждая новая пьеса - очередная авторская попытка заинтересовать, вчувствовать в предлагаемый мир миры иных людей: читателей, зрителей. И если эти иные миры через жизнь, заложенную в пьесе, начинают находить родственные мотивы своим печалям и радостям, если вдруг возникает взаимоотраженность и единство чувствований, сразу легче дышится и не так одиноко становится жить; появляется вновь надежда, что человек, как самое трагическое существо на планете, все-таки обязательно обретет свое начало - ЛЮБОВЬ. Вот такого рода круг мыслей, желаний стал причиной появления "Плача в пригоршню", да и вообще заставляет писать. Владимир Гуркин